элайджа "илай" колин криви , 22

[ anthony boyle ]

^{волшебная палочка : нет ; боггарт : не встречал /боится своих приступов/ ; патронус : нет ;}

предсознание: безымянный

«песня была все та же – свобода и справедливость.
ублюдков многоэтажек
в сто тысяч толпа набилась.
но только никто из них
для свободы той самой годен.
а я, на ножах повиснув тупых, теперь абсолютно свободен»

тихим голосом женским в голове осколками, шепчет что-то непонятное мне в полудрёме отголосок прошлого, о котором теперь я ничего не знаю, не помню. шум становится отчетливее, голоса прибавляются, заглушая приятный кимрский акцент, они все назойливыми обрывочными ведениями чешутся, скребутся о череп, пытаясь выбраться. но единственный выход для них - моя галлюцинация.
я просыпаюсь в поту, изнеможденный, напуганный. я устал от того, что не могу нормально уснуть последние два года. это невыносимо. но еще более странно подходить к зеркалу, скалиться, расплываться в странной улыбке. ощущать, что все это твое, но ты - ничей, никто...кто ты? кем ты был? эти вопросы важнее будущего, его я не боюсь так, как то, что скрываю в себе.

не помню ни имени, ни детства. отдельные только моменты иногда всплывают образом кудрявого мальчишки, возможно, что он - это не я вовсе, а кто-то близкий мне. но схожие черты и взгляд несколько печальный говорят о нашем с ним странном родстве.
иногда ко мне приходила во снах девушка, без отчетливого образа, лишь темно-русые волосы, что между пальцами почти путались и растворялись. я думал, что это образ моей матери, но потом узнал, что амина - не моя мать, она просто та, кто был и остается добр ко мне.
много ли таких людей в моей прошлой жизни? кто был ко мне добр?

сегодня я помню, как очнулся в пустом заброшенном доме. мокрый нос дворняги утыкался в лицо. я открыл глаза, не понимая, как оказался там.
первое ощущение - боли в затылке - машинально веду ладонью, но крови там нет.
первое чувство - паника, животный страх.
первая мысль - о-б-е-з-л-и-ч-е-н-н-ы-й.

помню, как скитался среди толпы и безлюдных улиц. помню, как впервые понял, что могу забить человека до смерти за паёк еды. безрассудно кидаясь в драку - сгусток обнаженных эмоций, адреналиновым взрывом. зато еда достается мне, и больше никто на нее не претендует. так проходит месяц-два, в непонятных скитаниях и странных снах, которые меня пугают сильнее, чем улицы лондона и вечное чувство голода. оно же впервые ведет меня к ним.

слово "волшебник" корежит сознание, "маггл" - за ним вслед, и мне хочется убежать от толпы, скандировавшей какие-то лозунги. они кажутся мне глупыми, неискренними, прогнившими. они раздражают, заставляют зверя внутри метаться, я не знаю, что делать, и сползаю по первой попавшийся кирпичной стене, упираясь локтями в колени. раскачиваюсь, как дурачок, кусаю губы, меня трусит от чужим чувств. не знаю, почему меня это злит, и распаляюсь еще больше.
это все я уже видел: дымовые завесы красно-огненных цветов, глаза бешенного зверя, людей, что в него сливаются.
это все донимало меня последние недели, не давало уснуть. возможно, я и сейчас сплю.

бессознательное: элайджа колин криви

«and the feeling coming from my bones
says "find a home".»

там, в остатках памяти, что теперь недоступны, находятся засекреченные под пластами кодов, балом правит кудрявый мальчишка. он бережно собирает вместе все образы, пуская по нервным отросткам лишь те, что считает необходимыми в данный момент, заставляя управляемого гиганта содрогаться.

мальчик знает, что его зовут элайджей колином криви.
знает, что хочет быть "нормальным", таким, как младшая сестра, чей образ заточен в колодце. маленькая сирша кричит прямо, как в ту ночь, когда его руки сжимаются у нее на шее, а голос неестественно шепчет на ухо: "не поможет тебе твоя магия, дура!".
он усмехается, обходит её стороной, как и родителей, расщепленных между собой.

там мать, вечно недовольная своим выбором и ранней беременностью, тем, что променяла жизнь чистокровной на жизнь недостойного, нет, больного сына. и, если бы не отдушина в виде способной дочери, то тень её позора, само собой взращенного, разорвала бы мирну криви на куски, а так она отделалась лишь неврозом и тиком при виде сына.

там отец, не оправдавший ожиданий своих родителей, потерявший самого близкого себе человека - своего старшего брата. деннис криви, с радостью узнавший, что он такой же, как и колин, в свои одиннадцать, не обращает внимание на вздохи отца и матери, со скепсисом относящихся ко всей этой затее. он рад, что ему не придется проводить время в школе у дома, где мальчишки вечно задираются, пока брат в шотландии постигает волшебные науки. правда, после войны все внутри обрывается, но память о колине не позволяет отказаться от магического мира, деннис твердо решает жить за двоих, выбирает девушку, неосторожность ведет к быстрому появлению первенца. с родителями же связь слабеет.

мальчишка приоткрывает дверь. там он и вокруг люди в лимонных накидках. ему отдают в руки книжку, а мать с отцом отводят подальше. сквиб - это не болезнь, а приговор. тот мир не создан для таких, как элайджа. он только для таких, как сирша, мама и отец.
и вроде сначала все идет неплохо, но теперь мирна целует его лоб напряженными губами, она сдерживается, чтобы не разрыдаться. и в итоге устает бороться со своими чувствами, исключая сына шаг за шагом. папа оказывается выносливее, но и он сдается, особенно после того, как от этого незримого напряжения поведение сына-подростка портится.
сирша кричит, а затем хрипло пытается надышаться.
синяки на её шее - и элайджа едет к деду, что не так давно овдовел, в [лондон]дерри.

преданный. исключенный. одинокий.
дед говорит: "хоть ты нормальный", - и это на время позволяет спокойно дышать.

мальчик закрывает одну дверь и открывает другую.
там за ней улицы северной ирландии. мальчишечьи драки, первый поход в зал для занятия боксом.
там школа в белфасте и лекции деда по кибернетике в университете, потому что занятия илая кончаются раньше.
там поездки от дерри до белфаста и назад на дедовом автомобиле, шутки, важные разговоры.
там первый написанный код, первая олимпиада, редкие письма родителей и еще более редкие встречи.

за третьей же скрываются похороны каллума, незадолго до девятнадцатилетия колина. это время, когда видеться с отцом, матерью и сестрой невыносимо, но приходится. сирша плачет, хотя до этого не особо то стремилась с ним общаться. а отец, его чувства вообще непонятны. он лишь спрашивает у илая, хочет ли тот вернуться к ним, - такая вот мнимая забота и участие, но юноша лишь бросает, что ему нужно учиться. и, правда, годы в техническом колледже. его жизнь уже не волшебная, а вполне себе заурядна.
больше родители не спрашивают ничего.

однако, когда его ловят на незаконном взломе и сажают за решетку, ожидая инспектора из лондона, и в это время подворачивается странный сокамерник, оговорившийся про мир магов и то, что он может помочь, может подарить ему то, о чем парень грезил последние годы, хоть и отрицал это, то у криви нет и тени сомнения. тем более, что терять ему уже нечего.

он идет вслед за иллюзией, думает, что, наконец, обретет себя, а получает лишь диссоциативную амнезию и странные сны, преследующие его.

сознание: илай

«молодость и радость.
ты главный партизан.
анархия и ярость -
двенадцать обезьян.»

все еще поломанный, но уже не одинокий. теперь ты зовешь себя илай, как добрые голоса, отголоски твоего прошлого.
теперь ты точно знаешь, что нужно делать, в каком направлении идти, и прошлое, все еще напоминающее о себе, кажется не таким страшным.

больше не теряешься среди улиц, не воюешь за кусок хлеба и толпа тебя не пугает. ты в нее с азартом "вгрызаешься", оставляя кровавые следы, а затем исчезаешь в тени пустой комнаты, растворяешься в экране компьютера.
на столе лежат знакомые давно книги по программированию, а сверху странные про гадания и предсказания. твои настольные спутники.

воспоминания снятся. ты пишешь о них теперь, в попытке сложить "паззл", из того, что можешь свести.
закуривая сигарету, черкаешь листы, пока чьи-то руки обвивают шею со спины. прижимаясь, увлекая за собой без слов, на ухо шепчет тебе лучший из голосов.

Отредактировано Elijah Creevey (2020-04-26 08:42:13)