санса узнает о случившемся еще до того, как получает знамение.

черные крылья – черные вести, говорят они, но почему тогда все как один выбирают скорбных гонцов?

дейнерис вздымает в воздух и покидает север, а санса смотрит на нее со стены – она нас так просто не оставит, вернется и задушит, чтобы безгласые мы преклонили колени, желая урвать последнее, – собственную жизнь. старк проводит ладонью по деревянному столу – не сдам чужакам ни клочка земли.

санса - север, дышит им и полнится.
санса – непокоренный край, почти что стена – но та, которая не тронута захватчиками. магическими рунами в ней вздымается непокорность, воют волки в душе – с лютой уверенностью она принимается за правление. все мужчины – глупцы, говорила ей серсея ланнистер и нежно трепала по щеке, - однажды, дитя, ты это поймешь. теперь санса вторит ей этим знанием и вооружается им.

север преклонил колено лишь однажды, когда за черной тенью драконьего крыла скрылось солнце – и винтерфелл упал во мрак. торрхен старк был за многие мили от дома, но он бросал меч в вязкую землю и передавал корону королей зимы первому из рода узурпаторов. никто из северян не погиб, - убеждали великие умы ее в детстве, - да правит монарх семью королевствами долго и мудро. но внутри ее народа не драконье пламя; дыхание зимы оборачивается мечами, и острие их направлено вовне – головы вздернуть, не на пиках, - вверх.
головы к небу и стройным рядом выдвинуть мечи – биться будем до последнего. торрхен старк тогда возвращается домой, привозит он за собой новые знамена и чуждые народу титулы; а его незаконнорожденный брат – брандон сноу – сомкнул уста так крепко, будто бы символ тщедушных усилий своего нового лорда.

север никогда не сломить, кровавыми будут становиться снега, разверзнется плоть – мы от жил первых людей, в нас живет сама ночь – и санса ладонью накрывает свечу, гасит огонь. ей во мраке светло, она рыжим всполохом проходится по замку и немыми молитвами укрепляет его изнутри. ты пойдешь до конца, - говорит ей бран, не спрашивает; санса молчаливо вонзает взгляд в брата – бросишь мне еще что-либо в упрек? но бран не укоряет, не поучает, лишь наблюдает – он в себя впитывает историю людей, их ошибки и триумфы, он орошает собственные силы покорениями и наблюдает за великими падениями. не ему оценивать старания сестры, но именно он понесет слово о ней дальнейшим поколениям.

санса отпускает войска долины, оставляет при себе небольшой гарнизон – они защитят нас, пока северяне не вернутся домой. север измучен, он разбит сражениями, но не сломлен. он все еще помнит, набирает силы и никогда больше не прогнется под чьей-либо рукой – санса предлагает некоторым одичалым остаться и населить земли у стены, но тормунд качает головой – мы идем к себе домой, девочка, ты лучше других нас поймешь.

торрхен первым и последним вернулся с юга, ни одному старку так больше не свезло. горели в зеленых объятиях дед и его сын, нэд окропил своим духом клятые плахи столицы, на пути где-то погиб робб – в глазах сансы мерцают сталь и лед, когда воспоминания стужей окутывают ее среди тишины комнат. самоуверенные и беспечные, они бросали все, что у них было, в пасть злому року и ждали милости от несносных южных лордов, которые только и умели, что коварством изводить врагов.

у сансы когти и вместо зубов – клыки.
синие огни пылают в глазницах, когда леди винтерфелла покидает свои покои в ночи. ей не спится, пока дом некому хранить, - и задачу эту она берет на себя, царапает не стены замка, а те, что внутри себя; оставляет полосы в душе – молятся лишь глупые пташки и те, кто желает обмануть чужой взор. санса себя распахивает, обнажает намерения – не стану бояться и убегать, север мой, север их, но не твой. растерзаешь меня – и получишь отпор. я не погибаю зимой, я в ней восстаю.

белая мгла разбилась о замок, но не потому что тот был неприступным. драконья королева сидит на пиру и мнит себя героем – что сделала ты, пока вокруг в агонии гибли твои люди? тяжело ли было взмывать в небеса и оттуда за битвой наблюдать? ей тошно видеть эту улыбку и платину волос – таргариеновская кровь;
и санса знает – безумны они все до одного. рождается таргариен на свет, и боги вновь бросают свое серебро – но монета та меченная, и помутнение у нее с обеих сторон.

скалятся призраки в ночи – не пускай ее в наш дом.
за плечами сансы – история и нещадные бои. многие она видела, другие почувствовала на себе. ей имя старк, и в этом главная сила. если ее кинжалом в сердце ударить, то не рассыпается девчонка, словно король ночи, а воспрянет духом – вытащит сталь из груди и растерзает противника, порвет ему глотку на части и кровью напишет памятку следующим поколениям.

попробуйте еще раз нас склонить и захлебнетесь кипящими реками.
санса не владеет мечом, нет у нее доспехов – главная защита ей вера и северная стать. чертоги полнятся ветром, и лорды не шепчутся при своей леди – говорят вслух, не скрывают ничего. мы перед ней унижаться не будем, хватит с нас королей – пускай железный трон льется свинцом, а корона та червленым венцом станет мертвому правителю –
забудутся все дороги на север, за снежной преградой укроется их обетованный град.

санса смотрит на своих людей и улыбается; рядом вновь сидит бран и верно рассказывает ей обо всех земных тайнах. но у севера должен быть единоличный правитель – не девица и не провидец – джон, скорее вернись домой.

ей завещали не доверять ланнистерам, и все равно санса лезет в их дом. потом просили бежать от бейлиша, щериться болтонам – и вновь мольбы в никуда. но когда говорят в третий раз и предупреждают о таргариенах, леди старк, наконец, слушает. петир говорит представить самый худший вариант событий – и она представляет. очаг гаснет в ночи, тлеют черным его поленья – и слышатся сансе голоса; они кричат и возносят молитвы, звоном колоколов пронзают небеса. санса слышит их и не движется, холодом вены на руках вздымаются – ей тех людей не жаль, они все грешны и порочны, они заслужили свою кару.

гадкая-гадкая столица, - беснуется внутри леди та прежняя девчонка, что волосы заплетала на южный манер;
но теперь леди с ней согласна – и засыпает, представляя, как красный замок рушится и пеплом история тех правителей становится. винтерфелл непокоренным остается, и санса восседает в нем, теплой улыбкой встречает старых друзей.

ей совсем не жаль людей, их презренных домов и новых богов – санса старк хотела бы увидеть пепелище своими глазами. ее серсея ланнистер практически вскормила молоком – яд свой запустила так глубоко в грудь, что сталью вокруг ребер он обернулся и явился самой мощной броней. бран кивает ей утром, ворона еще нет, но губы сансы прорезает улыбка; и последний враг сокрушится
– смерть.

who will call you queen?
who will fall on bended knee?

пускай сейчас арья вдали, где-то в сражениях себя терзает джон, но однажды они вернутся, и стаей вновь станет их дом. возродится былое величие севера, под сенью старых богов на их головы вновь зимние короны водрузят.

санса не видит себя жестокой правительницей, ей совсем не нравится возвышаться над равными ей людьми. она при джоне почти супруга, занимается положенными вопросами, но метко распознает намерения – твоя зазноба нам покоя не принесет. он пока сопротивляется, пытается что-то доказать, но санса знает это, и черными перьями обращается ее правда.
серым пеплом покрыт пергамент – юг все свои войны проиграл. змеятся строчки перед глазами, кровь невинных наполняет рот – в столице в тот день было жарко, и санса чувствует их огонь, на секунду замечает мрачную тень крыла где-то за углом. зима пришла в их дом, - кротко говорит она и передает мейстеру письмо, а после спрашивает о собственных раненных, прилежно возвращается к привычным обязанностям.

у сансы в этом мире дел еще много, ей стоит позаботиться о наследнике аррене, найти ему достойную жену. ей еще предстоит вышвырнуть всех захватчиков из риверрана и вернуть дому матери стойкую опору для будущих свершений. планы сансы громоздкие и пока представляют собой лишь каркас без фронтона, но на эти балки она собирается нанизывать плоть, эти кости она обернет в непробиваемую кожу и пустит по мрамору ток.

умирать у нее в планах не значится, и среди ночи дыхание леди винтефелла не прерывается – вину свою она за содеянное не испытывает, королеву лучше всего будет сжечь праведным гневом и справедливым клинком – заморская захватчица, посягнувшая на железный престол, – пускай с шестью королевствами ее плечу еще справиться, но санса хохочет во тьме – дейнерис теперь не остановится;
и явится за ее медной головой на острой пике – достойный трофей в новую столицу.

северная кровь скребёт душу, волки внутри настораживают взгляд – санса накидывает на строгое платье меховую накидку, проходится по волосам гребнем, связывает некоторые пряди позади. щерятся ее губы в старковской непокоренной усмешке, в поступи угадывается победный звон. леди старк покидает покои, выходит за пределы замка, марает снегом подол.

королева пепла придет за ней, и это будет сегодня, пока королевская гавань остывает после разгрома. дейнерис таргариен желает сломить всех своих врагов и править глупыми овцами, но лишь не понимает одного;
санса старк – понятие собирательное. сломи ее, и на северный трон взойдет иной правитель, и он также будет щериться, также соберет вокруг себя сталь, выпустит клыки и дотянется до южных артерий в прыжке.
санса старк – образ, а за ней ледяные просторы. за ней дети леса, за ней ночь, снега и пустоши (не выжженные, а построенные).

сансе старк необязательно пронзать тела острым концом, чтобы выпустить свою правду на волю. она не согнется, не упадет на колени, не сбросит свои титулы на пол, лишь бы что-то уберечь.

дейнерис таргариен может сжечь железный престол, может разбить столицу в пыль и своих заклятых врагов обратить в страницы забытых книг. но север ей не постичь, не склонить, не извести, не ослепить – лед и пламя вновь скрестят свои длани среди бездушной равнины, но север не горит, здесь нет деревьев, цветов и пропитанной лжи – здесь нечему гореть.

так приходи же, дейнерис таргариен, и попробуй меня победить.
серый рассвет наполняет лик сансы старк, когда она останавливается и встречает новый день морозным дыханием.
приходи, дейнерис таргариен, в мой дом и

сама пред нами склонись.